Ночь в тоскливом октябре - Страница 27

Они сыграли несколько мелодий, а потом скрипач махнул рукой в сторону кучки зрителей, протянул свой инструмент и сделал приглашающий жест. Я услышал протесты, но он настаивал, и в конце концов, одна из женщин вышла вперед в круг света. Прошло несколько мгновений, прежде чем я узнал Линду Эндерби. Очевидно, Великий Детектив наносил очередной из своих светских визитов. На заднем плане, в тени, я различил короткую, плотную фигуру его спутника.

После короткого препирательства он принял скрипку и смычок, потрогал струны, и взял скрипку под подбородок так, будто делал это всю жизнь. Он поднял смычок, замер на долгое мгновение и затем начал играть.

Он играл хорошо. Это была не цыганская музыка, а какая-то старинная народная песня, которую я уже где-то слышал. Закончив ее, он без паузы начал другую, исполнив несколько вариаций. Он все играл и играл, и игра его становилась все более и более необузданной…

Внезапно он резко оборвал игру и сделал шаг в сторону, как будто неожиданно проснувшись. Затем поклонился и вернул инструмент хозяину, и движения его в тот момент были совершенно мужскими. Я подумал о контролируемом мышлении, о мастерской дедукции, которые привели его сюда, и потом вот это – этот минутный срыв в необузданность, а потом обратное превращение, с улыбкой, в женщину. Я понял, что это проявление огромной силы воли, и внезапно увидел в нем гораздо больше, чем преследователя со множеством лиц. Внезапно я осознал, что он вынужден изучать, как мы изучали другие аспекты, размах нашего предприятия, что вполне возможно, он в конце окажется прямо за нашей спиной, что он почти стал игроком, в каком-то смысле, и даже больше того – силой в Игре, и я почувствовал к нему такое уважение, какое испытывал к очень немногим существам из многих мне известных.

Позднее, по дороге домой, Серая Метелка сказала:

– Хорошо было на время отвлечься от дел.

– Да, – ответил я, – хорошо, – и взглянул на небо, где Луна все росла.

22 ОКТЯБРЯ

– Чихуахуа? – предложила Тварь в Круге. – Просто так, для смеха?

– Не-а, – ответил я. – Языковой барьер.

– Давай! – сказала она. – Я уже почти набралась сил, чтобы самой вырваться отсюда. Если ты продержишь меня здесь до тех пор, тебе не поздоровится.

– «Почти», – заметил я, – это недостаточно.

Она зарычала. Я рыкнул в ответ. Она отшатнулась. Я все еще держал ее под контролем.

Тварь в Паропроводе тоже стала гораздо активнее и сверкала на меня глазом сквозь отверстие в трубе. И еще нам пришлось пристроить засов на Шкаф на Чердаке, так как сидящая в нем Тварь сломала крючок. Но я загнал ее обратно. Ее я тоже пока держал под контролем.

Потом пошел во двор, проверил места возможного появления чужаков. Ничего подозрительного не нашел и отправился к дому Ларри, собираясь ввести его в курс всех дел и узнать, какие у него новости. Однако, подойдя к его дому, я остановился. Перед домом стояла коляска Эндерби, а рядом с ней толстый кучер. Чем может быть так очарован Великий Детектив, что ему потребовался повторный визит? Теперь у меня ничего не выйдет, конечно.

Я повернулся и пошел обратно. Добравшись до дома, увидел Серую Метелку, ожидающую меня на нашем дворе.

– Нюх, ты делал расчеты? – спросила она.

– Только мысленно, – ответил я. – Думаю, легче будет проделать их с командной высоты.

– Какой высоты?

– С Гнезда Пса, – объяснил я. – Если тебе интересно, пошли.

Мы прошли мимо дома Оуэна, и Плут затрещал нам вслед с ветки:

– Странная парочка! Странная парочка! Открывающая, Закрывающий! Открывающая, Закрывающий!

Мы не ответили. Пускай себе занимается пророчествами.

– Под странным заклятием вы находитесь, – заметила Серая Метелка после долгого молчания.

– Скорее можно сказать, что мы – хранители заклятия. Возможно, и не одного. Если живешь достаточно долго, такие вещи каким-то образом накапливаются. Откуда ты о нем знаешь?

– Джек что-то о нем рассказывал хозяйке.

– Странно. Обычно мы о таком не говорим.

– Должно быть, на то есть причины.

– Конечно.

– Так значит, ты не новичок. Ты уже участвовал в Игре – много раз?

– Да.

– Интересно, на что это похоже?

Мы миновали дом Растова, но не остановились. Потом по дороге мимо нас прошел Маккаб с палкой в руке. При нашем приближении он поднял палку, а я оскалил на него зубы. Он опустил ее и пробормотал проклятье. Я привык к проклятиям, и никто не может определить, когда я улыбаюсь.

Мы продолжали идти по бездорожью и наконец подошли к моему холму. Вскарабкались до того места, где лежали и стояли камни. К югу от нас в черных облаках над домом Доброго Доктора гремело и сверкало.

На этой высоте ветер дул сильнее, и, пока я прошелся по кругу, начал накрапывать небольшой дождик. Серая Метелка сжалась в комок с сухой стороны каменного блока, наблюдая за мной, пока я занимался визированием.

С южной стороны я провел линию от дальнего кладбища, протянув ее ко всем другим местам обитания, находящимся в поле зрения или подразумевающимся. Потом еще раз повторил все сначала от того места, где лежали останки Графа. Мысленно окинул взором новую схему. Она отодвинула центр прочь от дома пастора, вниз, к югу, мимо нас, и центр оказался впереди, немного слева. Я стоял как вкопанный, позабыв про дождь, пока не построил схему, повторил весь процесс линия за линией, увидел, куда сдвигается центр, опустил его туда, где он должен был оказаться…

Снова тот же участок. Но там же ничего нет, ни одной особой приметы. Просто склон холма, несколько деревьев и камней на нем. Никаких сооружений поблизости.