Ночь в тоскливом октябре - Страница 22

– Возможно, она любит кошек. Наверное, любит, раз захотела накормить тебя.

– В таком случае, можно было ожидать, что она заведет собственную кошку. Но ее там нет. Никаких признаков.

– Тогда у нее просто хорошее зрение и хорошая память.

Мы перешли через дорогу и пошли дальше.

– Наверное, – сказала она. – Итак, мне удалось как следует все осмотреть, прежде чем они меня нашли.

– И что?

– Там есть комната без окон с широкой дверью и нишей в дальней стене – она, между прочим, из камня. Этот старый дом много раз перестраивали. И все же очень похоже, что в этой нише когда-то стоял алтарь. Там даже высечены на камне несколько мелких крестиков и какие-то латинские буквы – по-моему.

– Хорошо, – сказал я, – с одной стороны.

– А с другой?

– Ночной Ветер знает об этом. Он пролетал тут, пока ты находилась в доме, и мы побеседовали. Между прочим, белую ворону зовут Текела.

– О, так он ее знает?

– …И ты оказалась права насчет викария. Это было ритуальное убийство – дань за позднее вступление в Игру.

– Похоже, вы долго беседовали.

– Довольно долго. Мне лучше рассказать тебе все.

– Мы идем в этом направлении с какой-то определенной целью?

– Да. Это входит в план.

Мы продолжали двигаться на юг, немного отклоняясь к западу, и я рассказывал ей о том, что узнал. Воздух постепенно становился влажным, а небо темным, как клякса, в этом особенном месте, над которым сверкала и гремела небесная артиллерия.

– Так ты хочешь снова заглянуть в окна к Доброму Доктору?

– Одним словом – да.

– Кошкам не очень-то нравиться мокнуть, – заметила она, после того, как теплая погода сменилась прохладной.

– Собаки тоже от этого не в восторге, – сказал я. Потом добавил:

– Кто бы ни победил, а дождь будет лить.

Она издала звук, наиболее близкий к смеху из всего, что я до сих пор от нее слышал, – легкий, ритмичный, музыкальный звук.

– Это правда, – сказала она немного погодя, – я уверена. Сколько раз в столетие Полная Луна светит в канун Дня Всех Святых?

– Когда как, – ответил я. – Более интересный вопрос, сколько раз в этом случае собираются соответствующие люди, чтобы попытаться открыть путь или удержать его закрытым?

– Я бы не смогла угадать. Ты в первый раз, конечно.

– Нет, – сказал я и не стал распространяться на эту тему, зная, что именно я сейчас выдал.

Когда мы подошли поближе, я увидел, что дверь фермерского дома распахнута, и из ее прямоугольника льется свет. И кто-то идет по дороге по направлению к нам. Очередной разряд из грозовых туч одел здание в терновый венец из света, и в его ослепительном блеске возник силуэт очень большого человека, который двигался к нам неуклюжими, но очень быстрыми шагами. Одежда на нем плохо сидела, и, насколько я разглядел во время короткой вспышки, лицо его было изуродовано, скошено на сторону. Он остановился перед нами, покачиваясь, вертя головой из стороны в сторону. Я зачарованно смотрел на него. Дождь вымыл из воздуха все запахи, но теперь, когда мы подошли так близко, я почувствовал его запах, и он показался мне еще более странным, потому что это был тошнотворный, сладковатый запах смерти, который окутывал его, исходил от него. Его движения не были агрессивными, и он рассматривал нас с выражением, похожим на простодушное любопытство ребенка.

Внезапно в дверях фермы появился высокий человек, вглядываясь в темноту, его лабораторный халат развевался на ветру.

Огромная фигура перед нами наклонилась вперед, уставившись мне прямо в морду. Медленно, без угрозы, он протянул ко мне правую руку и дотронулся до головы.

– Хо-ро-ший пе-сик, – произнес он хриплым, надтреснутым голосом, – хо-ро-ший пе-сик, – и погладил меня.

Потом обратил внимание на Серую Метелку и быстрым движением, совершенно не похожим на предыдущий жест, схватил ее, поднял вверх и прижал к груди.

– Ко-шеч-ка, – произнес он. – Слав-на-я ко-шеч-ка.

Он неуклюже погладил ее другой рукой, дождь струился по его лицу, капал с одежды.

– Нюх! – взвыла Серая Метелка. – Он делает мне больно! Слишком придавил! Он меня слишком придавил!

Я немедленно принялся лаять, надеясь отвлечь его, чтобы он разжал руки.

– Эй! – донесся крик человека, стоящего у дома. – Вернись! Ты должен сейчас же вернуться!

Я продолжал лаять, и человек побежал к нам.

– Он немного отпустил меня, но я все еще не могу вырваться! – сообщила мне Серая Метелка.

Явно сконфуженный, громадный человек повернулся к приближающейся фигуре, потом опять ко мне. Оказалось, сам Добрый Доктор бежал к нам. Я продолжал лаять, поскольку это, по-видимому, сработало.

Подойдя к гиганту, Добрый Доктор положил руку ему на локоть.

– Собачья погодка, как я погляжу, – сказал он. – И кошачья.

Я перестал лаять, а гигант повернул голову и уставился на него, явно растерявшись от такой блестящей остроты.

– Песик хочет, чтобы ты отпустил кошечку, – продолжал Добрый Доктор. – Кошечка тоже хочет на землю. Поставь ее и пойдем со мной. Плохая ночь, чтобы выходить из дому – под такой дождь.

– Пло-ха-я ночь, – ответил большой человек.

– Да. Поэтому поставь кошечку на землю и пойдем со мной.

– Пло-хой дождь, – прибавил гигант.

– Да. Кошка. На землю. Сейчас. Пошли. Сейчас. Со мной.

– Кош-ка, ко-шеч-ка, на зем-лю, – произнес великан, нагнулся и осторожно поставил Серую Метелку на дорогу. Выпрямляясь, он встретился со мной взглядом и прибавил:

– Хо-ро-ший пе-сик.

– Я в этом уверен, – сказал Добрый Доктор, взяв его за локоть обеими руками и поворачивая назад к ферме.

– Давай уберемся отсюда, – сказала Серая Метелка, что мы и сделали.